Историческая прогулка по Невскому проспекту Петербурга начала XIX века

В Санкт-Петербурге много прямых и широких улиц, но Невский проспект, при всей своей строгости выстроенных как по линейке домов, остаётся живым и живописно красивым. Первая половина ХIХ века подарила Невскому неповторимое очарование ансамблей, определяющее его самобытность.

Именно в это время, с 1800 по 1840 год, зародилась и закрепилась дворцами и сооружениями главная архитектурная идея, мелодия Невского проспекта. Завораживающие панорамы сменяются просторными площадями, перспективы пересекающих улиц и каналов следуют за распахнутыми к проспекту небольшими двориками. В их глубине можно увидеть храм, увенчанный куполами или красивый дом украшенный белоснежным портиком или колоннадой.

Один восхитительный вид сменяет другой на всём протяжении Невского проспекта от Адмиралтейства до Аничкова моста. Всё вместе образует гармоничный ансамбль, классическая выразительность и законченность которого не имеет себе равных в мире. Это было время, когда охвативший страну патриотизм в связи с победой в Отечественной войне 1812 года, выросший международный престиж России должен был найти воплощение в чём-то грандиозном и монументальном.

Создание Невского проспекта как единого организма, как будто созданного «на одном дыхании» связано прежде всего с именами трёх русских зодчих:

• А. Д. Захарова,
• А. Н. Воронихина,
• К. И. Росси.

Творениям этих градостроителей присущи грандиозные масштабы, классические, торжественно-монументальные архитектурные формы, их гармоничное сочетание со скульптурным убранством и неразрывная связь с окружающим городским пейзажем. Эти архитекторы смогли услышать песню главной улицы столицы и каждый написал свой куплет, который теперь стал достоянием всей России.

Казанский собор

Все эти черты отличают созданный А.Н. Воронихиным Казанский собор, с постройкой которого на Невском проспекте возник один из первых в России городских архитектурных ансамблей.

История строительства

Собор был возведён на месте церкви Рождества Богородицы. В своё время эта церковь со шпилем, поднятым на 60-метровую высоту, казалась достаточно крупным и представительным сооружением. Однако к началу ХIХ века на столь ответственном участке Невского проспекта требовалось уже более масштабное здание, которое могло бы стать центром нового ансамбля.

В 1799 году был объявлен конкурс на лучший проект собора. При этом было поставлено непременное условие — взять за образец собор св. Петра в Риме и площадь перед ним.

Участники конкурса оказались в трудном положении. Знаменитый римский собор — колосальное купольное здание, крылья которого — две гигантские полукруглые колоннады — охватывают огромную, почти замкнутую в себе площадь. Она практически изолирована от города, не связана с другими магистралями. В Петербурге же надо было решить совершенно другую градостроительную задачу: связать монументальное сооружение с окружающим городским пространством, в первую очередь с главной улицей города.

В 1800 году строительство Казанского собора было поручено А.Н. Воронихину. Имя бывшего крепостного графа Строганова было тогда почти неизвестным, хотя Воронихин уже проявил себя и как талантливый художник, и как архитектор, автор ряда значительных работ, в частности по перестройке интерьеров Строгановского дворца.

Понимая, что игнорировать задание монарха так же немыслимо, как и слепо выполнить его, Воронихин предложил смелое и оригинальное решение. Он, как и требовалось, использовал мотив колоннады перед собором, но трактовал её по-своему, с учётом местных, петербургских условий.

Римская площадь св. Петра, окружённая колоннадой, находится перед главным входом в собор. Повторить это решение Воронихин не мог: ведь главный вход в Казанский собор (по правилам христианского зодчества он должен быть с запада) — со стороны узкой Мещанской улицы (позже Казанской, Плеханова, теперь снова Казанской). Парадным же надо было сделать северный, боковой фасад, обращённый к Невскому проспекту, и Воронихин именно здесь, «сбоку», пристроил к собору великолепную колоннаду из 96 колонн. Её крылья изогнуты так, что они не замыкают площадь перед собором, а, наоборот, широко раскрывают её к проспекту.

Объединив таким образом здание, площадь перед ним и главную магистраль города, Воронихин решил важную задачу создания на Невском проспекте первого значительного архитектурного ансамбля.

Казанский собор получил восторженную оценку современников Воронихина. Особую их гордость вызывал тот факт, что в строительстве собора не принимал участия ни один иностранный мастер — русскими были зодчий, ваятели, живописцы, не говоря уже о литейщиках, каменотёсах и других талантливых исполнителях работ.

Отделка Казанского собора

В отделке собора использовались местные материалы: олонецкий мрамор, выборгский и сердобольский гранит, рижский известняк, а в наружной облицовке — пудостский камень. Этот лёгкий пористый известняк, добываемый в деревне Пудость под Гатчиной, обладает замечательным свойством: вынутый из земных недр, он очень мягок и чрезвычайно легко поддаётся обработке, а со временем твердеет и приобретает большую прочность.

Естественный цвет пудостского камня — светло-жёлтый, приятного тона, хорошо сочетался с серебристым куполом, покрытым белой жестью. Такая цветовая гамма делала собор зрительно ещё более лёгким и «воздушным».

Впоследствии при ремонтных работах стены и колонны были покрыты слоем штукатурки и несколькими слоями краски, отчего здание потемнело и «потяжелело». Купол так же был выкрашен.

Но в те времена при строительстве применение естественного камня было редкостью для Петербурга, оно казалось необычным и привлекало новизной. Новаторским было, например, применение Воронихиным облегченных перекрытий боковых проездов и относительно тонких подкупольных опор. В их прочности усомнились даже маститые архитекторы, однако время доказало точность инженерной интуиции Воронихина. Впервые в истории русской, да и европейской строительной техники Воронихин применил металлическую стропильную конструкцию для купола диаметром 17 метров.

Скульптуры

Замечательно и скульптурное убранство Казанского собора. Впервые в Петербургском зодчестве оно оказалось так тесно связанным с архитектурой здания. Тонко исполненные рельефные панно — виртуозная резьба по пудостскому камню — и бронзовые статуи не просто украшают собор, но помогают раскрыть его идейно-художественный замысел.

Над проездами колоннад со стороны Невского проспекта были помещены два барельефа: «Источение Моисеем воды в пустыне» и «Медный змий» (скульпторы И.П. Мартос И.П. Прокофьев). Языком аллегорий здесь выражена патриотическая идея — подвиг, совершаемый во имя спасения народа.

У самого входа можно увидеть словно выступающие из толщи стены четыре крупные бронзовые фигуры — это изображения князя Владимира, Иоанна Крестителя, Александра Невского и Андрея Первозванного (скульпторы И.П. Мартос, С.С. Пименов, В.И. Демут-Малиновский). Монументальные, несколько суровые образы легендарных персонажей и героев русский истории удивительно созвучны архитектуре собора, которому суждено стать своеобразным памятником героической эпопеи 1812 года.

Построенный за 10 лет Казанский собор был освящен 15 сентября 1811 года. Это событие происходило в торжественной обстановке: ведь по традиции в этом храме был помещён образ Казанской богоматери (отсюда и название собора), который царствующая династия Романовых считала своей «покровительницей». Однако славу Казанскому собору принесла не чудотворная икона, а совсем иные связанные с ним события.

Слава Казанского собора

Через несколько месяцев после освящения собора в Россию вторглась армия Наполеона. 11 августа 1812 года, на следующий день после торжественного молебна в Казанском соборе, из Петербурга в действующую армию выехал новый главнокомандующий М.И. Кутузов.

Вскоре в собор стали стекаться трофеи и реликвии, напоминающие о подвигах русских воинов: жезл наполеоновского маршала Даву, захваченный на поле боя, 40 пудов серебра, награбленного французами и отбитого у них казачьими войсками (впоследствии оно пошло на изготовление иконостаса), трофейные французские знамёна, ключи от городов, занятых русскими войсками.

13 июня 1813 года под сводами собора был погребён М.И. Кутузов.

На площади перед Казанским собором, который стал восприниматься как памятник русской военной славы, впоследствии были воздвигнуты монументы полководцам М.И. Кутузову и М.Б. Барклаю де Толи, созданные талантливым русским ваятелем Б.И. Орловским, вышедшим, подобно Воронихину, из крепостных.

Открытие памятников состоялось 29 декабря 1837 года. В тот день в Петербурге торжественно отмечалась 25-я годовщина со дня изгнания из России Наполеона. В полдень войска петербургского гарнизона прошли церемониальным маршем от Адмиралтейства по Невскому проспекту на Казанскую площадь, где «сделали на караул» и воскликнули «ура» полководцам».

Созданные Орловским реалистические образы «зачинателя» Барклая и «совершителя» побед над французами Кутузова усилили звучание Казанского собора как русского пантеона, памятника 1812 года. Поставленные перед массивными порталами колоннады, монументы кажутся вписанными в прямоугольные «рамы» и на фоне их сквозных проездов прекрасно воспринимаются с Невского проспекта.

Каждый, кто проходит сегодня по Невскому, невольно замедляет шаг у стоящего в глубине полукруглой площади здания, которое широко распростёрло в сторону проспекта могучие и одновременно лёгкие крылья своей колоннады. Сквозь её боковые проезды открывается вид на уходящие вдаль набережную канала Грибоедова и улицу Плеханова — эти перспективы зрительно расширяют Невский проспект, создают ощущение простора и свободы…

Адмиралтейство

Почти одновременно Казанским собором было вновь перестроено и приобрело современный вид здание, играющее совершенно особую роль в облике Невского проспекта — Адмиралтейство.

Адмиралтейство

Построенное Коробовым в 1730-х годах, оно к началу XIX века представлялось уже скромным и недостаточно выразительным сооружением. Его простые, лишенные каких-либо украшений корпуса были по-прежнему обнесены крепостным валом, причём в конце XVIII века последовал приказ вал сделать ещё выше.

В результате здание Адмиралтейства, и без того низкое и сильно вытянутое в длину, стало казаться ещё более приземистым. За валом шёл ров, обнесённый оградой, которую выкрасили в чёрно-белую полоску. Эти сооружения уже не диктовались необходимостью и отнюдь не служили украшением центра Петербурга. Необходима была реконструкция Адмиралтейства и примыкающей к нему территории.

В ту пору в здании Адмиралтейства, наряду с учреждениями Морского ведомства, по-прежнему (до 1844 года) размещалась судостроительная верфь. Назначенному на должность «Главных Адмиралтейств архитектора» А.Д. Захарову предстояло решить весьма необычную и сложную задачу: здание, которое продолжало оставаться промышленным предприятием, должно было стать достойным центром архитектурного ансамбля.

На первый взгляд может показаться, что Захаров не создавал принципиально нового сооружения: ведь здание возводилось на территории, определённое ещё в петровское время; и планировка его в виде раскрытой к Неве буквы «П», и мотив башни со шпилем в центре главного корпуса — всё это было и раньше. Но именно Захаров сумел сделать Адмиралтейство той грандиозной и величественной доминантой, которая так нужна была центру Петербурга.

Перестроенные по проекту Захарова протяжённые корпуса Адмиралтейства (длина каждого из них 415 метров) стали не только выше на один этаж, но гораздо выразительнее. Их оживил ряд белоколонных портиков, расположенных в определённом ритме и чётко выступающих на фоне гладких светло-жёлтых стен, и фасады уже не стали выглядеть уныло-однообразными, как прежде. Трёхъярусная башня, над которой Захаров сохранил коробовский шпиль, приобрела новый силуэт и сделалась более торжественной.

Великолепная скульптура, выполненная И.И. Теребеневым, Ф.Ф. Щедреным и другими русскими ваятелями, обогатила пластику фасада и придала ему идейную выразительность. В обрамляющих центральную арку группах «Нимфы, несущие земную сферу» и барельефе «Заведение флота в России», завершающих ярусы башни статуях героев и полководцев древности, аллегориях ветров и стихий, в стремительном взлёте шпиля, увенчанного золочёным корабликом, звучит мысль о морских победах России, о славе города, стоящего при море.

Более полутора веков гордо высится Адмиралтейская башня — символ города Петербурга — над Невой и просторами центральных площадей, объединяя их вокруг себя и завершая перспективы расходящихся от неё веером улиц.

И сегодня, когда мы идём по Невскому проспекту, эта башня, словно маяк, издали привлекает взор, напоминает о том, что мы на главной улице приморского города. А празднично сверкающая Адмиралтейская игла с лёгким парусником на острие влечёт нас к невским просторам.

Перестройка Адмиралтейства, начавшаяся в 1806 году, завершилась лишь к 1823 году. Одновременно шла работа по благоустройству близлежащей территории.

В 1816-1818 годах на месте рва и крепостного вала, окружавших здание, был разбит бульвар в три аллеи. Вскоре его оживили толпы гуляющих и стук экипажей — Адмиралтейский бульвар стал излюбленным местом прогулок петербуржцев. Не случайно сюда приводит Пушкин своего героя — одного из столичных денди:

Надев широкий боливар,
Онегин едет на бульвар
И там гуляет на просторе…

Современники Пушкина могли подняться на башню Адмиралтейства и с верхней его галереи любоваться ни с чем не сравнимой панорамой Невского проспекта и примыкающих к нему площадей, ансамбли которых оформились в основном 1820-1830 годах. Автором лучших из них был младший современник Воронихина и Захарова великий градостроитель К.И. Росси.

От начала Невского проспекта открывается вид на просторы Дворцовой площади. С этим ансамблем проспект связан и через арку Главного штаба.

Площадь Искусств

С другим ансамблем Росси — площадью Искусств (бывшая Михайловская) Невский проспект соединён Михайоловской улицей (с 1940 по 1991 улица Бродского), проложенной зодчим в 1834 году. Росси удачно сорентировал её с одной стороны на портик Михайловского дворца (ныне Русский музей), а с другой — на портик Перинной линии.

Площадь Островского

Наконец, третий ансамбль Росси — площадь Островского (бывшая Александринская), открытая к Невскому проспекту, сливается с ним и воспринимается как неотъемлемая его часть.

Наиболее ранние сооружения этой площади — построенные в 1816-1818 годах два светлых павильона со скульптурами воинов в доспехах (деталь, напоминающая о прежнем назначении зданий: когда-то они служили арсеналом Аничкова дворца). Соединённые оградой строгого рисунка, они обозначили восточную границу площади. Точно найденные масштаб и пропорции, крупные архитектурные формы придают этим небольшим павильонам подлинную монументальность. Вот почему они вполне «уравновешивают» расположенное напротив значительно большее по размерам главное здание Публичной библиотеки.

Императорская публичная библиотека, февраль 2015

Первый корпус библиотеки появился ещё в 1801 году. Архитектор Е.Т. Соколов поставил его на углу Невского проспекта и Садовой улицы, оформив плавно закруглённый фасад колоннадой. На нынешнюю площадь Островского корпус вышел торцом, и этот торец Росси превратил в один из двух ризалитов нового, главного корпуса библиотеки. Ризалиты находятся точно напротив павильонов Росси и соединяются между собой длинной колоннадой, поднятый на высокий цокольный этаж. Спокойным величием веет от четкого ритма колонн, статуй мудрецов и поэтов древности, застывших в величественных позах, и возвышающейся над ними скульптуры богини Минервы.

Строительство Публичной библиотеки было завершено в 1834 году, а двумя годами раньше площадь украсило центральное сооружение ансамбля — Александринский театр (ныне Академический театр драмы им. А.С. Пушкина). Архитектура его звучит приподнято, мажорно.

Особую одухотворённость сообщает ей выразительная скульптура: выступают из светлых ниш задумчивые музы, плачут и смеются театральные маски в обрамлении пышных гирлянд, к лире — символу искусства устремляются легкокрылые Славы с венками в руках, и стремительно несётся квадрига бога солнца и поэзии Аполлона.

В содружестве со скульпторами Пименовым и Демут-Малиновским зодчий Росси создал здание величественное и лёгкое, светлое и праздничное, придающее парадно-торжественный характер всей площади, широко распахнутой к Невскому проспекту.

Если учесть, что в центре Александринской площади был разбит небольшой партерный сквер с низким кустарником, газонами и цветочными клумбами, которые не закрывали вид ни на одно из сооружений площади, станет ясно, какой панорамой обогатился Невский проспект в первой трети ХIX века.

«Алексадринский театр… с его прелестным сквером впереди и арсеналом Аничкина дворца с одной стороны и императорскую Публичную библиотекою с другой, составляет одно из замечательнейших украшений Невского проспекта», — писал В.Г. Белинский.

Лютеранская церковь св. Петра и Павла

Говоря об ансамблях Невского проспекта, нужно вспомнить и о созданном чуть позднее, к концу 1830-х годов небольшом ансамбле лютеранской церкви св. Петра и Павла — последней по времени постройки из иноверческих церквей на Невском проспекте. Архитектор А.П. Брюлов использовал здесь уже известный нам композиционный приём: стоящее в глубине участка здание как бы вставлено в раму двух одинаковых жилых домов (№ 22-24). Этим завершилось создание на Невском проспекте целого ожерелья разнообразных архитектурных ансамблей.

Архитектура жилой застройки

Что касается рядовой застройки периода классицизма, то о ней сегодня дают представление дома № 18 (предположительно архитектор В.Стасов), №20 и 30 (архитектор П. Жако), № 13 (предположительно архитектор В. Беретти). Они отличаются хорошими пропорциями, сдержанным декором, светлой окраской фасадов.

Классическая гармония и законченность проспекта 1830-х годов предстают перед нами в знаменитой «Панораме», талантливо исполненной художником В.С. Садовниковым.

Шеренги домов со светлыми строгими фасадами, едиными по масштабу и цветовому решению, придают Невскому тот характерный для Петербурга вид, который Пушкин очень точно определил двумя словами: «строгий, стройный». Эти рядовые дома служат удачным фоном для отдельных уникальных сооружений, которые стоят в глубине участков, в разрывах застройки или замыкают перспективы магистралей, пересекающих проспект. Всё это создаёт особую присущую Невскому живописность.

Праздничность проспекту придавала и зелень. С 1800 года по центру его проходил бульвар, а в 1819 году деревья рассадили по обочинам (сняты они были по приказу Николая I в 1841 году). На смену «каменной мозаике» XVIII века в 1832 году пришла новая мостовая, вымощенная торцами — шестигранными деревянными шашками. Это изобретение инженера В.П. Гурьева, впервые применённое здесь, затем получило распространение во многих городах Европы и Америки.

Современники восторженно называли торцовую мостовую «уличным паркетом, на котором рисуются ловкие всадники и… экипажи безмолвно катятся, будто по пуховику». Действительно, торцовое мощение обеспечивало мягкую и бесшумную езду и до появления асфальта считалось самым совершенным.

• Вам будет интересно: Вот почему в Петербурге странная нумерация домов.

Мосты через реки и каналы, дошедшие до нашего времени

Примечательными были и мосты, переброшенные через реки Мойку и Фонтанку в местах их пересечения с Невским. В 1806 году через только что одетую в гранит Мойку построили на месте бывшего здесь деревянного один из первых металлических мостов — Полицейский (автор проекта В.И. Гесте), и Невский проспект украсили чугунное кружево его решётки и фонари в виде гранитных обелисков (в начале ХХ века были заменены на изящные железные торшеры, исполненные по проекту Л.А. Ильина).

На Аничковом мосту с конца ХVIII века стояли четыре гранитные башни, соединённые металлическими цепями. К 1841 году мост был перестроен, расширен, башни сняты, а на мосту появилась чугунная решётка, отлитая по рисунку К. Шенкеля, и превосходные конные группы. Замечательный ваятель и литейщик П.К. Клодт создал целый скульптурный ансамбль, тема которого — укрощение человеком коня. Динамичные и выразительные статуи прекрасно вписались в архитектурный пейзаж Невского проспекта и оказались на редкость созвучными его оживлённому ритму.

Исторический облик Петербурга

К середине XIX века Невский проспект стал, по мнению историков искусства, одной из самых красивых и благоустроенных улиц мира. Создание связанных с ним площадей, прокладка новых магистралей, соединивших его с другими улицами и частями Петербурга, подчеркнули значение Невского как подлинного центра города, главной транспортной артерии или, говоря словами Н.В. Гоголя, его «всеобщей коммуникации».

Невский проспект первой половины XIX столетия вызывал неизменное восхищение как русских, так и иностранцев, приезжавших в Петербург. Всё более отчётливо он воспринимался как своего рода символ, живое олицетворение города на Неве. Его называли «душою Петербурга», «средоточием забав, суетности и рассеяния столицы». «Здесь собраны все потребности жизни, все изобретения ума, все утончённости изнеженной роскоши, изящного вкуса и моды»,- писал беллетрист А.П. Башуцкий.

Казалось, этот взгляд на Невский проспект как на улицу, где царят блеск и красота, роскошь и беззаботность, был единодушным. Но вот в 1835 году вышла повесть под названием «Невский проспект». Её автор — 26-летний Н.В. Гоголь начал своё повествование как будто бы традиционно, с панегирика: «Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге; для него он составляет всё. Чем не блестит эта улица — красавица нашей столицы!».

Однако в восторженных, несколько преувеличенных похвалах «всемогущему» Невскому проспекту внимательный читатель сразу улавливал скрытую иронию, которая вскоре сменялась нотками горечи и разочарования: ведь именно здесь, на Невском, где, кажется, «пахнет одним гуляньем», происходит завязка двух невесёлых историй, описанных в повести. Одна из них напоминает фарс, а другая в конце концов оборачивается трагедией.

В финале повести нет уже и намёка на любование Невским проспектом. Становится ясным, что за внешней красотой и блеском столичного центра скрывается обман, а на смену восторгам приходит разочарование: «О, не верьте этому Невскому проспекту. Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется… Он лжёт во всякое время, этот Невский проспект…»

«Двойственный, противоречивый образ Невского проспекта — это символ двуличия, фальши Петербурга николаевского времени, которые тонко подметил великий писатель-реалист. Противоречия, характерные для феодально-крепостнического Петербурга, ещё более отчётливо проявились в последующую историческую эпоху. И Невский проспект снова стал их ярким отражением» — примерно так писали в школьных учебниках и путеводителях по Ленинграду в советское время и в чём-то это правда…

Продолжение следует: Историческая прогулка по Невскому проспекту Петербурга второй половины XIX века.